ГРАЖДАНСКОЕ ДЕЛО О ПРИЗНАНИИ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ ЗАВЕЩАНИЙ В ВОЛОГОДОНСКОМ РАЙОННОМ СУДЕ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ

Уважаемый суд! 

          Вам предстоит принять решение по иску Б. и Щ. по их иску к нотариусам С., В., ответчику К.  о признании недействительными завещаний супругов Щ.И.Н. и Щ.В.И., которыми те передали  свою квартиру, расположенную  по адресу: г. Волгодонск, ул. Энтузиастов, д. ХХ, кв. ХХ, в собственность ответчика К.

          Кроме того, суду предстоит принять решение по встречному иску К. к ответчикам Б. и Щ. о взыскании расходов на похороны супругов Щ.И.Н. и Щ.В.И. – в размере 3/8 о взыскании от размера суммы, потраченной ею на похороны, соответственно той доле наследства, которая подлежит выделению истцам, а именно – ___ руб., а также судебные расходы на представителя в суде в размере ___ руб., сумму госпошлины ___ руб., ___ руб. за составление нотариальной доверенности представителю, итого судебные  расходы в сумме ___ руб.

          В первой части своего выступления в прениях я остановлюсь на иске Б. и Щ., а во второй части постараюсь дать анализ встречному заявлению К.  

          Первое, на что хотелось бы обратить внимание суда, что умерший Щ.В.И. никогда не терял связь со своими родными. Он постоянно общался и с матерью, и с сестрой, и с родным братом, о чем они дали показания.

          Ответная сторона сделала голословное заявление о том, что якобы со своими родственниками, и в  частности, с  братом много лет Щ.В.И. не общался.    

          Однако это утверждение опровергается объективными доказательствами, представленными суду истцовой стороной. Таким доказательствами являются:

          - справка о телефонных звонках из дома истца Щ. на домашний телефон Щ.В.И. – 22.10.2014 г.

          В период с 07.01.2014 г. по 14.04.2014 г. – 11 телефонных соединений.

          - справка о телефонных звонках из дома истца Щ. на домашний телефон Щ.В.И. – 22.10.2014 г.

          В период с 06.01.2007 г. по 25.02.2014 г. – 21 телефонное соединение.

          - письма Щ.В.И. матери и брату.

          Таким образом, из приведенных доказательств видно, что у Щ.В.И. не было никаких оснований обижаться на своих кровных родственников, а, следовательно, не было никаких оснований лишать их своего наследства.

          И это первый камень в фундаменте того решения, которое как сложное здание предстоит возвести суду. Причем возвести таким образом, чтобы это здание в виде судебного решения было устойчивым и не могло быть опровергнуто усилиями  ответной стороны. Тем более, что эти усилия содержат в себе только желание сохранить статус кво в вопросе принадлежности спорной квартиры, которую ответчик добыл под надуманным предлогом того, что он якобы является родственником умершей Щ.И.Н. и что ей с супругом некому было оставить свою квартиру.  

          Фактически ответчик К. не является никаким родственником ни Щ.И.Н., ни Щ.В.И. Как сама пояснила в суде ответчик, Щ.И.Н. крестила ее сына.

          Согласитесь, уважаемый суд, что обряд крещения не делает кровными родственниками людей. И это прямо закреплено в статье 1141 ГК РФ, где изложены  общие положения наследования по закону.

           Кроме того, конкретный порядок наследования в порядке очередности предусмотренной статьями 1142 - 1145 и 1148 того же Кодекса, согласно которого наследники каждой последующей очереди наследуют, если нет наследников предшествующих очередей. Все эти очереди состоят из кровных родственников. И только в случае, если нет наследников предшествующих очередей, к наследованию в качестве наследников седьмой очереди по закону призываются не кровные родственники, а пасынки, падчерицы, отчим и мачеха наследодателя. Но никак таким наследником не может являться кума.

          И все это прекрасно знала ответчик К. и поэтому воспользовалась крайне тяжелым состоянием здоровья Щ.И.Н. и Щ.В.И. и тем, что они оба по своему психическому состоянию в юридически значимые периоды подписания завещаний соответственно 17.03.2014 г. и 26.02.14 г. не могли понимать значение этих своих действий и руководить ими.

          Ответчик предприняла меры, как считают мои доверители, к тому, чтобы незаконным способом добиться оформления квартиры умерших Щ.И.Н. и Щ.В.И. в свою собственность после их смерти, воспользовавшись их беспомощным состоянием.

          Истцовая сторона обоснованно считает, что именно таким способом незаконного отчуждения чужой собственности и явилось незаконное составление и оформление завещаний от имени умерших Щ.И.Н. и Щ.В.И. соответственно нотариусами  В. и С. 17.03.2014 г. и 26.02.2014 г.

          О том, что это оформление завещаний является незаконным актом по причине состояния здоровья наследодателей истцовая сторона представила суду следующие доказательства:        

          - допрошенный свидетель А. пока­зал, что учился и работал вместе о Щ.В.И. и навещал его в больнице весной 2014 г. Он выглядел ужасно, очень постарел. Говорил так, как будто не осознавал происходящего, и не отвечал за свои действия. Говорил про "Атоммаш", и складывалось ощущение, что он не пони­мает, что прошло много лет с того времени, как "Атоммаш" переи­меновали, он не совсем правильно оценивал происходящее.

          Обращаю внимание суда, что этот свидетель является объективным свидетелем, потому что не состоит ни в каких отношениях ни с самой ответчиком К.,  и ни с кем из лиц из ее окружения, допрошенных судом.            

          - свиде­тель К. показал в суде, что учился с Щ.В.И. на одной кафедре, потом вместе поехали работать в г. Волгодонск на "Атоммаш". 17.04.14 г. он с коллегами приезжал к нему домой, дверь открыл сам Щ.В.И., «он выглядел очень плохо, тяжело ходил, был достаточно депрессивен", он тяжело переживал смерть сyпруги. За ним кто-то ухаживал, так как сам он не мог убираться и готовить.

          - медицинская карта Щ.В.И. из ГКБ N 1 от 05.03.14 г. с записью о том, что "больной периодически неадекватен, жалоб активно не предъявляет, больной не критичен к своему здо­ровью".

          - заключение посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы от 25.06.2015 г. № ХХ  Щ.В.И.

          Хотелось бы обратить Ваше внимание на то, что это заключение составлено экспертами того медицинского учреждения, которое является в нашей стране высшей и окончательной инстанцией в вопросах проведения таких экспертиз.

          Проведенная экспертиза не вызывает никаких сомнений ни у кого участников настоящего судебного процесса, в том числе ни у кого и из числа допрошенных по делу свидетелей от ответной стороны.

          Никаких замечаний и заявлений по поводу проведенной экспертизы и ее выводов не поступило ни от ответчика К., ни от нотариусов В. и С., ни от других допрошенных свидетелей, приглашенных ответной стороной.  А ведь я каждому из допрошенных лиц задавал такой вопрос.

          И действительно таких замечаний и заявлений не может быть хотя бы потому основанию, что состав экспертной комиссии является крайне профессиональным и авторитетным. Ведь в состав комиссии вошли:

          -  Д. - образование высшее, психиатр, судебно-психиатрический эксперт, стаж работы 41 год, врач высшей квалификационной категории, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач РФ, врач судебно-психиатрического профиля, руководителя отделения;

          - У. - образование высшее, психиатр, судебно-психиатрический эксперт, стаж работы 28 лет, врач высшей квалификационной категории, кандидат медицинских наук, врач - судебно-психиатрический эксперт, старший научный сотрудник;

          - Д. - образование высшее, психолог, стаж работы 10 лет, медицинский психолог;

          - А. - образование высшее, психиатр, судебно-психиатрический эксперт, стаж работы 34 года, врач - судебно-психиатрический эксперт.

          Думается, что более авторитетного состава комиссии проведенной посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы и желать нельзя.

          И в силу своего высочайшего профессионализма эксперты исследовали без исключения все материалы гражданского дела и учли все необходимые материалы и обстоятельства для вынесения объективного заключения.

          Так, эксперты обратили внимание на следующее: Щ.В.И. 26.02.14 г. подписал нотариально заверенное завещание, которым свою квартиру в г. Волгодонске по ул.Энтузиастов, д. ХХ, кв. ХХ завещал К. (т.1 л.д.63). Почерк Щ.В.И. на документе неровный, буквы написаны неуверенной и слабой рукой, и в сравнении с его почерком в 2005 г., значительно ухудшился. В период лечения в больнице с 03.03. по 05.03.14 г., куда был при­везен знакомыми, отмечалось, что он продолжал злоупотреблять спиртными напитками, жаловался на слабость, вялость, кожные пок­ровы - желтушные. Был подавлен и заторможен, к своему состоянию - не критичен, периодически заговаривался, был неадекватен. Че­рез 2 дня после поступления категорически отказался от лечения и самовольно покинул отделение (мед. карта N 1790). 18.04.14 г. Щ.В.И. умер. При судебно-медицинском исследовании трупа Щ.В.И. в крови был обнаружен этиловый спирт в количестве 1,96 %.

          Истец Щ., допрошенная 06.11.14 г. в судебном заседании Вельского райсуда Тверской области сообщила, что в свои 96 лет она находится в здра­вом уме, по профессии учитель. Рассказала, что до 2009 г. ее сын (Щ.В.И.) ежегодно приезжал домой и помогал, они пос­тоянно поддерживали связь по телефону и письмами. После 2009 г. сын заболел, попал в больницу, у него отказали ноги. В конце ян­варя 2014 г. дочери истца Б. позвонила соседка сына П. и сказала, что звонит по просьбе Щ.В.И., сказала, что он плохо выглядит, а его жена больна, у нее онкология, состояние ее с каждым днем ухудшается. Далее истец показала, что ее дочь Б.С.И. накануне праздника 8 Марта, звонила Щ.В.И., но тот не отвечал на звонки. Тогда Б.С.И. позвонила его соседке П. и попросила поздравить Щ.И.Н., но П. со­общила, что Щ.И.Н. совсем плоха, потеряла зрение. О ее смерти, как утверждала истец, им не сообщили, это стало известно только 14.04.14 г. Дочь Б.С.И. позвонила Щ.В.И. и тот сказал, что Щ.И.Н. на работе. Б.С.И. поняла, что с ним что-то не так. По­том он сказал, что Щ.И.Н. больше нет, она умерла. Она спросила, когда она умерла, он ответил - месяц назад. На последующие звон­ки Щ.В.И. не отвечал. Только 20.04.14 г. на звонок Б.С.И. ответила соседка Ч., которая сообщила, что Щ.В.И. умер 19.04.14 г. Она также сообщила, что 18.04.14 г. она отпра­вила своих сотрудниц к Щ.В.И. домой "отнести ему по­есть", он был жив и "с ним все было нормально". На следующий день сотрудницы обнаружили его мертвым, но он был "еще теплым".

          Свидетели по делу показали, что Щ.В.И. был добрым, спокойным, интеллигентным, но зло­употреблял алкоголем, пил в одиночестве, "накануне смерти при ней поел, был в здравом уме" (Ш.Н.Н., т.1, л.д. 143; С.Л.А., т.1, л.д.140). Ч., знакомая, показала, что Щ.В.И. злоупотреблял алкоголем, он не мог ухаживать за больной женой, "распивал спиртное, да и состояние здоровья у него было плохое". После смерти жены попросил "не бросать" его, стал еще сильней злоупотреблять спиртными напитками, "был в здравом уме до самой смерти" (т.1, л.д.153). А. пока­зал, что учился и работал вместе с Щ.В.И. и навещал его в больнице. Он выглядел ужасно, очень постарел. Говорил так, как будто не осознавал происходящего, и не отвечал за свои действия. Говорил про "Атоммаш", и складывалось ощущение, что он не пони­мает, что прошло много лет от того времени, как "Атоммаш" переи­меновали, он не совсем правильно оценивал происходящее (т.4, д.д.52). К., вместе учился и работал с Щ.В.И., последний раз видел его 17.04.14 г. у него дома. "Он был один, выглядел плохо, тяжело ходил, был достаточно депрессивен, гово­рил о смерти жены, был подавлен и очень переживал ее потерю, го­ворил, что жизнь кончена, и много рассуждал о смерти". На следу­ющий день свидетель узнал, что Щ.В.И. умер. На похоронах жены он был расстроен и отрешен (т.4, л.д.53). Нотариус В. в суде исковые требования не признавала, показала, что к ней обратился Щ.В.И. с просьбой о составлении завещания. Он плохо передвигался, "беседовали очень долго". Он рассказал, что К. ухаживает за его тяжело больной женой и поэ­тому он решил оставить имущество ей (т.3, л.д. 161).

          Итак, мы видим, что эксперты при принятии решения учли все показания всех свидетелей и иных допрошенных лиц (в частности, нотариуса В.), которые давали показания как о том, что Щ.В.И. находился в неадекватном состоянии, так и те показания, где звучало, что он был в адекватном состоянии.

          И с учетом всех этих противоречивых показаний в процессе экспериментально-психологического исследования экспертами был использован метод клинико-пси­хологического анализа материалов гражданского дела N 2-110/15 в четырех томах и медицинской документации. Щ.В.И. 26.02.14 г. составил завещание, согласно которому он принадлежащую ему квартиру завещает К. Нотариус В (т.1, л.д.63). Щ.В.И. умер 18.04.14 г. (копия свидетельства о смерти - т.1, л.д.8). Мать Щ.В.И. – Щ.М.М. пода­ла исковое заявление, в котором просит признать завещание не­действительным, поскольку ее сын был инвалидом 1 группы. Истец Щ.М.М. сообщает, что ее сын Щ.В.И. вел всю свою жизнь здоровый образ жизни, занимался спортом, спиртными напит­ками не злоупотреблял. Он закончил Баумановский институт, по окончании которого был направлен на работу в г.Волгодонск на за­вод "Атоммаш", впоследствии ЗАО "Оборонспецмаш" и по своей карьерной лестнице он дослужил до инженера-конструктора. После 2009 г. у Щ.В.И. "отказали ноги" и его положили в больницу. В конце января 2014 г. соседка П. по телефону сообщила, что Щ.В.И. "плохо выглядит". Из телефонных переговоров дочери Б.С.И. с Щ.И.Н. и Щ.В.И. ей известно, что после прохождения первого курса химиотерапии, Щ.И.Н. выписали домой. Но поскольку за ней нужен был уход, а сын Щ.В.И. тоже болел, к тому времени он был инвалидом, передвигался с палочкой, то из больницы Щ.И.Н. забрала к себе К. Сам Щ.В.И. в связи с болезнью супруги "сильно переживал, стал замкнутым, не хотел ничего рассказывать". 14.04.14 г. дочь разговаривала с Щ.В.И. по телефону и он сказал, что "супруга на работе", затем он сказал, что она умерла месяц назад (т.2, л.д.80-86). Брат Щ. сообщает, что его брат был "порядочным, ин­теллигентным, доброжелательным". До 2009 г. он регулярно приез­жал в гости, помогал по хозяйству. Брат считает, что Щ.В.И. "пристрастился к алкоголю" благодаря Ч. и ее окружению, так как они "снабжали его в избытке алкогольными напитками" (т.2, л.д.185-187). На похоронах были разговоры о том, что Щ.В.И. участвовал в организации, похожей на "секту". Данная организация занималась нетрадиционными методами лечения рака, которые применяла на себе Щ.И.Н. Данные «лекарства" были дорогостоящими, поэтому квартира пошла в счет платы за лечение. Сам Щ.В.И. также получал эти "лекарства", кото­рые применялись в сочетании с алкоголем (т.1, д.д. 114-115). Ин­формация о секте в ходе специальных проверок, а также из показа­ний свидетелей, не подтвердилась. Также брат относительно психи­ческого здоровья Щ.В.И. сообщает, что у него была "3-я стадия токсической энцефалопатии". "В декабре 2013 г., январе и феврале 2014 г. отмечено, что при домашнем посещении больного, он несколько раз не смог открыть дверь", а когда открывал, то "был в невменяемом состоянии, неадекватен". В телефонном разго­воре 25.02.14 г. Щ.В.И. "был в невменяемом, опоенном сос­тоянии", "5 минут тяжело и прерывисто дышал", затем начал "нев­нятно бормотать, что жизнь завершается. Вы похоронили маму", сказал, что "супруга на работе", затем Щ.В.И. сказал, что отжимается 50 раз, что, по мнению брата, являлось "воспоминанием из юношеской поры". Брат также отмечает, что завещание составле­но на всю квартиру, тогда как Щ.В.И. принадлежала лишь 1/2. Брат также ссылается на запись в медицинской карте из  ГКБ N 1 от 05.03.14 г. о том, что "больной периодически неадекватен, жалоб активно не предъявляет, больной некритичен к своему здо­ровью" (т.4, л.д.45-46).

          Нотариус В. сообщает, что Щ.В.И. пришел к ней один, "но плохо передвигался, так как у него были проблемы с ногами". Они долго беседовали в кабинете наедине, он сообщил, что у него тяжело болеет супруга и ему нуж­но распорядиться имуществом, также Щ.В.И. рассказал о своей жизни, работе, сказал, что у него есть мать. Относительно К. сообщил, что она ухаживает за ним и женой, у них хорошие отношения, он ее давно знает. На вопросы Щ.В.И. отвечал "грамотно, рассудительно" (т.3, л.д. 161). Ответчик К. характеризует Щ.В.И. положительно - "доб­рым, спокойным, интеллигентным, порядочным, неконфликтным". Щ.В.И. злоупотреблял алкоголем, у него в 2009 г. был выявлен "цирроз печени". С зимы 2014 г. он начал чувствовать себя еще хуже, "кожа на теле была лимонного цвета". После смерти жены он начал еще сильнее злоупотреблять спиртным. 17.04.14 г. он "очень плохо выглядел", были опухшие ноги, живот, правый бок, кожа была лимонная (т.1, л.д.146-148). Ч. сообщает информацию о состоянии здоровья и чертах личности такую же,- как ответчик. В январе 2014 г. Ч. звонила истцу и говорила о том, что состояние обоих супругов "в критическом состоянии", но он отве­тил, что приехать не сможет (т.1, л.д.152-154). Дополнительно Ч. сообщает, что знакома с семьей Щ. более 30 лет. У Щ.В.И. за шесть лет до смерти "отказали ноги", года три он вообще не ходил. Супруга поставила его на ноги. "Он был в здравом уме до самой смерти" (т.2, л.д.193-195). С. - подруга семьи Щ.В.И. сообщает аналогичные ответ­чику сведения. К. была единственным родственником в городе, поэтому они оформили завещание на нее. Брат Щ.В.И. не общался с ним более 17 лет, проживал в Москве (т.1, л.д.140-141). Дополнительно С. сообщает, что Щ.В.И. "сам ходил к нотариусу для оформления завещания". Она была у Щ.В.И. накануне смерти, он при ней поел, "был в здравом уме". "После смерти супруги он очень сник, говорил о том, что никому не нужен" (т.2, л.д. 195).

          Ш. - соседка ха­рактеризует Щ.В.И. "добрым, спокойным, интеллигентным". Щ.В.И. злоупотреблял алкоголем, у него был "цирроз пече­ни". С января 2014 г. свидетель стала помогать ему, убираться и готовить еду, поскольку сам он плохо себя чувствовал, кожа была "лимонного цвета". Щ.И.Н. в это время проходила химиоте­рапию, а затем уехала жить "к родственнице" К. Пос­ле смерти жены он начал еще сильнее злоупотреблять спиртным (т.1, д.д. 143).

          А. сообщил, что учился с Щ.В.И. в институте, жили в общежитии, а потом устроились работать на "Атоммаш". Последний раз он видел Щ.В.И. возле дома, он сильно состарился. "Когда я узнал, что он болен и находится в больнице, то с коллегами навестил его. Он был рад нас видеть, но выглядел очень ужасно, очень постарел. Говорил так, как будто не осознавал происходящего и не отвечал за свои действия. Говорил за "Атоммаш", и складывалось ощущение, что он не понимает, что прошло много лет с того времени, как "Атоммаш" переименовали, и не совсем правильно оценивал происходящее" (т.4, л.д.52). Свиде­тель К. учился с Щ.В.И. на одной кафедре, потом вместе поехали работать в г.Волгодонск на "Атоммаш". 17.04. он с коллегами приезжал к нему домой, дверь открыл сам Щ.В.И., «он выглядел очень плохо», тяжело ходил, был достаточно депрессивен", он тяжело переживал смерть супруги, за ним кто-то ухаживал,» так как сам он не мог убираться и готовить». (т.4 л.д.53).

          Итак, мы видим, что и в процессе экспериментально-психологического исследования методом клинико-пси­хологического анализа материалов гражданского дела эксперты учли все показания всех свидетелей и иных допрошенных лиц.

          На основании наложенного комиссия пришла к заключению, что у Щ.В.И. имелись стойкие когнитивные нарушения в связи с алкогольной зависимостью (F 10.74 по МКБ-10). Об этом свидетельствуют материалы гражданского дела, данные медицинской документации и свидетельские показания о длительном и систематическом злоупотреблении им алкогольными напитками с формированием клинической картины алкоголизма и, обусловленные длительной и массивной интоксикацией алкогольного и печеночного генеза, стойкие и выраженные интеллектуально-мнестические и эмоционально-волевые нарушения, аффективные расстройства (депрессия, подавленность, заторможенность), стойкий и выраженный астенический синдром, неадекватное поведение, нарушение критических и прогностических способностей на фоне полиорганной недостаточности и тяжелых нев­рологических расстройств (тетрапарез, выраженный вестибулоатаксический синдром), беспомощность, социальная, трудовая и бытовая дезадаптация. Поэтому по своему психическому состоянию Щ.В.И. в юридически значимый период подписания завещания 26.02.14 г. не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

          Заключение содержит также и ответ психолога на поставленный судом вопрос, а именно - клинико-психологический анализ пре­доставленных материалов позволяет заключить, что у Щ.В.И. в юридически значимый период составления завещания 26.02.14 г. выявлялись такие нарушения как эмоциональная лабильность, истощаемость, снижение интеллектуально-мнестических функций, а также критических и прогностических способностей. Указанные нарушения Щ.В.И. обусловлены выявленным у него психиатрами заболеванием в форме «Стойких когнитивных нарушений в связи с алкогольной зависимостью».

          Таким образом, в ходе судебного разбирательства собрано достаточно доказательств для того, чтобы суд мог придти лишь к одному обоснованному выводу. Таким выводом является необходимость признания недействительным завещания оформленного от имени Щ.В.И.  26.02.14 г.        

          В дальнейшем необходимо изложить доказательства истцовой стороны в подтверждение обоснованности своего искового требования о признании недействительным завещания, оформленного от имени Щ.И.Н. 17.04.2015 г.  

          - справка онкодиспансера г. Волгодонска – 16.03.2014 – т. 1 л.д. нет

         Состоит на учете в онкодиспансере с 13.01.2014 г. В связи с тяжестью состояния находится под наблюдением участкового терапевта на дому.

          Адекватное обезболивание в связи с болевым синдромом ненаркотическими анальгетиками, а по показаниям – наркотическими анальгетиками.  

          Обращаю внимание суда, что Щ.И.Н. испытывала такие сильные боли, что не могла находиться в адекватном состоянии и руководить своими действиями. При таком своем физическом и психическом состоянии, когда обезболивание проводилось ненаркотическими и наркотическими средствами, она не могла руководить своими действиями и осознавать последствия своих действий в полном объеме.  

          - при осмотре врача-онколога на дому 04.03.14 г. отмечалось, что состояние Щ.И.Н. резко ухудшилось, отнялась речь, спуталось соз­нание, не передвигается, лежит в постели, интактна (т.е. не вовлекается в процесс общения, т.е. неконтактна).

          Общее состо­яние тяжелое, уровень сознания - сОпор.

          Правосторонняя гемиплегия. Диагноз - тот же (медицинская карта ОД N ХХ).

          Для понимания судом и участниками судебного процесса несколько слов о том, что же такое сОпор:

          Ясное сознание в период бодрствования является одним из индикаторов нормального функционирования головного мозга. Различные патологические состояния могут приводить к снижению глубины сознания вплоть до его выключения. Очень важно, что при этом сознание качественно не меняется, а лишь угнетается. Одним из таких количественных нарушений сознания является сопор. Появление такого расстройства требует установления его точной причины и устранения факторов, негативно влияющих на работу головного мозга.

          Почему возникает сОпор?

          Сопор – это признак дисфункции коры головного мозга и преобладания тормозящего влияния ретикулярной формации. Он может возникнуть при разнообразных повреждениях нервной ткани, выраженной гипоксии головного мозга или действии ряда веществ, которые могут вырабатываться в самом организме или поступать извне.

          Все основные состояния, которые могут сопровождаться сопором, я не перечисляю, чтобы мое выступление в прениях не превратилось в лекцию на медицинские темы. Укажу только те состояния, которые относятся к заболеванию Щ.И.Н. Ими являются объемные образования (чаще всего опухоли), вызывающие набухание и отек мозга или смещение его структур.

         Клиническая картина сопора не зависит от его причины, симптомы основного заболевания дополняются признаками угнетения сознания.

         Необходимо также отметить, что сопор – это не самостоятельное заболевание, а свидетельство нарушения работы головного мозга.

          Это состояние также справедливо было учтено экспертной комиссией Центра им.  Сербского при проведении посмертной психолого-психиатрической экспертизы Щ.И.Н., о чем подробно буду говорить далее.

          Однако даже и не специалисту понятно, что по состоянию 04.03.2014г. Щ.И.Н. была неадекватна.  

          - 06.03.14 г. она была осмотрена врачом на дому, указывалось, что на жалобах сосредоточиться не может, речь невнятная, при этом она реагировала на речь, себя обслуживать не могла. Диагноз: "ЗНО правой молоч­ной железы Т4 N1 M1 St 4, гр.4, mts в головной мозг, печень, внутригрудные лимфоузлы. Экссудативный плеврит справа". В связи с тяжестью состояния и распространенностью процесса рекомендова­лось дальнейшее наблюдение у терапевта. Были выписаны рецепты на кеторол и трамадол и рекомендовано оформить направление на МСЗ. Заключение консилиума врачей-онкологов от 07.03.14 г.: учитывая прогрессирование болезни на фоне проводимой терапии "отчаяния" и сопорозное состояния переводится в 4 группу на симптоматическое лечение под наблюдение участкового терапевта (медицинская карта амбулаторного больного ОД N ХХ).

          Итак, уважаемый суд комиссия врачей нам дает ясную картину состояния больной Щ.И.Н. на 06.03.2014 г. И это состояние также характеризуется полной неадэкватностью Щ.И.Н.

          - 11.03.14 г. Щ.И.Н. была ос­мотрена на дому врачом общей практики. Отмечалось, что жалоб нет вследствие афазИи. Живот при пальпации бо­лезненный во всех отделах, печень увеличена на 1см, отечность нижних 1/3 голеней. 17.03.14 г. родственники сообщили, что она не спит, кричит по ночам, боли усилились. Живот при пальпации болезненный во всех отделах. Диагноз: "ЗНО правой молочной железы. Болевой синдром". Реко­мендованы: трамадол 5% 2,0мл в/м 3 раза в сутки, диазепам 2,0мл 3 раза в/м (медицинская карта амбулаторного больного N ХХ)

          Для понимания состояния Щ.И.Н. необходимо сообщить суду о том состоянии, о котором в медицинской карте Щ.И.Н., а именно – об афазИи.

          Так вот, афази́я это  полная или частичная утрата понимания речи окружающих или (и) способности 

пользоваться собственнойречью при сохранности слуха и функции артикуляционного аппарата. 

        При афазии наблюдается нарушение возможности использовать при общении и понимать языковые символы — асимболия. Выделяют амнестическую, моторную, сенсорную и тотальную афазии.

          Я остановлюсь только на моторной афазии , которая наблюдалась у Щ.И.Н. Это нарушение устной речи при сохранности функций артикуляционногоаппарата вследствие расстройства центральной регуляции произвольных речевых движений — речевой апраксии (Апраксия). Афазия бывает полной или частичной. В тяжелых случаях речь утрачивается полностью, ибольной общается с окружающими лишь с помощью мимики и жестов. В более легких случаях сохраняетсяспособность произносить звукосочетания и отдельные слова. Больной употребляет в разговоре простыекороткие предложения, состоящие из имен существительных и инфинитивных форм глаголов — так называемый телеграфный стиль речи. Наблюдаются искажения слов в результате перестановок илипропусков отдельных звуков (букв) литеральные парафазии, замены слов близкими по смыслу вербальные парафазии. Характерной особенностью устной речи при моторной А. является нарушениеграмматического строя речи — аграмматизм. Речь при моторной афазии замедленная, подбор слов затруднен,характерны персеверации повторения одних и тех же звукосочетаний, слов, фрагментов предложений.Нарушения устной речи при моторной А. нередко сочетаются с аграфией (нарушением возможности писатьправильно по смыслу и форме при отсутствии расстройств двигательной функции руки) и алексией (потерейспособности чтения). Ошибки в письменной речи сходны с теми, которые наблюдаются в устной речибольного. При письме возможны пропуски и перестановки слов и букв в словах, при чтении неузнаваниеотдельных букв и слов. И при письме и при чтении могут отмечаться замена слов неадекватными по смыслу,ошибки в виде пропусков и перестановок букв в словах. Больной недостаточно понимает смыслпрочитанного; чтение приобретает угадывающий характер. При моторной афазии имеет место комплексный распад устной и письменной речи, часто в сочетании с общейинактивностью больного и выраженной инертностью нервных процессов. Могут наблюдаться особые формымоторной афазии, когда нарушается только устная речь (чистая моторная афазия) при сохранности письменнойречи, а также формы, при которых нарушены произвольная речь и письмо, а повторение и списываниесохранны. Моторная афазия возникает при поражении коры третьей лобной извилины левого полушарияголовного мозга (центр Брока) и граничащих с ней корковых зон.

          Все указанные признаки были налицо у больной Щ.И.Н. и поэтому ее такое состояние не могло дать нотариусу С. и рукоприкладчику возможности понять действительный смысл ее желания о завещании квартиры кому-либо. Она просто физически не могла объяснить своего действительного желания как распорядиться своей долей в квартире.      

          - следующее доказательство – это заключение посмертной комплексной психолого-психиатрической экспертизы от 25.06.2015 г. № ХХ Щ.И.Н.

          Вновь необходимо обратить внимание суда на то, что это заключение составлено экспертами того медицинского учреждения, которое является в нашей стране высшей и окончательной инстанцией в вопросах проведения таких экспертиз.

          Проведенная экспертиза не вызвала никаких сомнений ни у кого участников настоящего судебного процесса, в том числе ни у кого и из числа допрошенных по делу свидетелей от ответной стороны.

          Как и в случае с заключением Щ.В.И. никаких замечаний и заявлений по поводу проведенной экспертизы Щ.И.Н. и ее выводов не поступило ни от ответчика К., ни от нотариусов В. и С., ни от других допрошенных свидетелей, приглашенных ответной стороной.  А ведь я каждому из допрошенных лиц задавал такой вопрос о наличии каких-либо несогласий, заявлений и замечаний по поводу экспертизы.

          И действительно таких замечаний и заявлений не может быть хотя бы потому основанию, что состав экспертной комиссии является крайне профессиональным и авторитетным. Состав комиссии был тот же, что и при проведении экспертизы Щ.В.И. Он является таким же авторитетным и высокопрофессиональным. В силу этого эксперты исследовали без исключения все материалы гражданского дела и учли все необходимые материалы и обстоятельства для вынесения объективного заключения.

          В заключении указано, что как следует из медицинской документации, Щ.И.Н. с 2007 г. наблюдалась у врачей поликлиники. 23.07.07 г. она перенесла операцию - ушивание прободной язвы 12-перотной кишки (выписной эпикриз). В последующем наблюдалась и лечилась у хирурга и терапевта, ее состояние стабилизировалось и она продолжала работать в столовой. С 15.12.2010 г. Щ.И.Н. стала отказываться от ежегодного диспансерного обследования у врачей, ссылаясь на занятость, и поликлинику не посещала. 10.01.14 г., находясь на работе, упала и потеряла сознание, в связи о чем в тот же день была осмотрена неврологом, которому она жаловалась на головные боли, на слабость в правой руке и но­ге. Был установлен предварительный диагноз. "ОНМК по ишемическому типу, правосторонний гемипарез". Рекомендовалось МРТ-исследо­вание головного мозга. При МРТ - исследовании головного мозга 11.01.14 г. были выявлены в теменных долях, правой височной доле и левой гемисфере мозжечка множественные кистозно-солидные обра­зования с минимальным отеком в диаметре от 7 до 29 мм. Заключение МРТ: признаки множественных вторичных объемных образований го­ловного мозга.

          С 14.01. по 24.01.14 г. Щ.И.Н. находилась в ГБУ PО "Онкодиспансер" в г.Волгодонске с диагнозом: "Злокачественное новообразова­ние правой молочной железы. Т4 В N 2 Ml St 4 гр.2, после 1 курса паллиативной ПХТ. Осложнение MTS в печень, легкие, в грудные лим­фоузлы. Эксудативный плеврит оправа. MIS в головной мозг" (вы­писной эпикриз N ХХ).

          С 05.02. по 17.02.14 г. Щ.И.Н. в той же больнице прошла курс симптоматического лечения. Была кон­сультирована неврологом, заключение: "MTS в головной мозг, верх­ний умеренный монопарез, когнитивные нарушения". Была выписана из больницы с тем же диагнозом под наблюдение онколога - с отк­рытым больничным листом (выписной эпикриз N ХХ).

          При осмотре врача-онколога на дому 04.03.14 г. отмечалось, что состояние Щ.И.Н. резко ухудшилось, отнялась речь, спуталось соз­нание, не передвигается, лежит в постели, интактна. Общее состо­яние тяжелое, уровень сознания - сопор. Правосторонняя гемиплегия. Диагноз - тот же (медицинская карта ОД N ХХ).

          Уважаемый суд, прошу обратить внимание, что 04.03.2014 г. Щ.И.Н. находилась в неадекватном состоянии. У нее отнялась речь, спуталось сознание. Эти объективные данные позволяют усомниться в правдивости показаний  нотариуса С., ответчика К. и рукоприкладчика С. о том, что спустя 13 дней у Щ.И.Н. улучшилось состояние здоровья настолько, что она могла понимать значение своих действий при составлении завещания.    

         Фактически состояние здоровья у Щ.И.Н. только ухудшалось, что подтверждается медицинскими документами, исследованными членами экспертной комиссии. Эксперты указали в акте, что 06.03.14 г. она была осмотрена врачом на дому, указывалось, что на жалобах сос­редоточиться не может, речь невнятная, при этом она реагировала на речь, себя обслуживать не могла. Диагноз: "ЗНО правой молоч­ной железы, mts в головной мозг, печень, внутригрудные лимфоузлы. Экссудативный плеврит справа". В связи с тяжестью состояния и распространенностью процесса рекомендова­лось дальнейшее наблюдение у терапевта. Были выписаны рецепты на кеторол и трамадол и рекомендовано оформить направление на МСЗ. Заключение консилиума врачей-онкологов от 07.03.14 г.: учитывая прогрессирование болезни на фоне проводимой терапии "отчаяния" и сопорозного состояния переводится в 4 группу на симптоматическое лечение под наблюдение участкового терапевта (медицинская карта амбулаторного больного ОД N ХХ).

          11.03.14 г. Щ.И.Н. была ос­мотрена на дому врачом общей практики. Отмечалось, что жалоб нет вследствие афазии (медицинская карта амбулаторного больного N ХХ).

           Итак, уважаемый суд! 11 марта 2014 г. Щ.И.Н. уже не могла понимать речь окружающих и не могла сама сказать что-то свое вследствие того, что у нее наступила афазия. И это четко указано в ее медицинской карте амбулаторного больного ОД N ХХ. А согласно показаниям нотариуса С., ответчика К. и рукоприкладчика С. спустя 7 дней Щ.И.Н. вдруг избавилась от этого состояния и сделала завещание, будучи якобы полностью адекватной.

          Так вот, все указанные выше медицинские документы опровергают эти утверждения недобросовестных участников процесса, и дают все основания положить в основу судебного решения именно эти многочисленные медицинские документы, составленные несколькими врачами независимо друг от друга. Кроме того, эти медицинские документы в совокупности позволяют оценить показания указанных лиц как не соответствующие действительности.

          И с учетом всех этих противоречивых показаний в процессе экспериментально-психологического исследования экспертами был использован метод клинико-пси­хологического анализа материалов гражданского дела N 2-110/15 в четырех томах и медицинской документации.

          Так, эксперты оценили показания в суде истца Щ.М.М., ответчика К., нотариуса С., встречное исковое заявление  К., показания истца Щ., врача городской поликлиники О., свидетелей Ч., С., Ш.

          На основании наложенного комиссия пришла к заключению, что Щ.И.Н. страдала непсихотическим органическим расстройством в связи с опухолью головного мозга (F 06.283 по МКБ-10). Об этом свидетельствуют материалы гражданского дела, данные медицинской документации и свидетельские показания о выявленной у нее в январе 2014 г. злокачественной опухоли молочной железы с множественными метастазами в теменную, височную области и мозжечок головного мозга в диаметре от 7 до 29 мм, легкие, печень, кости, системной лимфоаденопатии, раковой интоксикации, обусловившие у нее неврологические расстройства в виде правосторонней гемиплегии (паралич), моторной афазии с присоединением 05.03.2014 г. психических нарушений в виде сенсомоторной афазии, нарушении сознания с невозможностью речевого контакта, восприятия, осознания обращенной речи и формулирования адекватного ответа, дезориентации в окружающем.    

          Поэтому по своему психическому состоянию Щ.И.Н. в юридически значимый период подписания завещания 17.03.14 г. не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

          Ответ психолога в заключении экспертизы: клинико-психологический анализ пре­доставленных материалов позволяет заключить, что у Щ.И.Н. в юридически значимый период составления завещания 17.03.14 г. выявлялись такие нарушения как снижение психической активнос­ти, энергетического потенциала, явления утомляемости, истощаемости психических процессов, пассивность, зависимость от значи­мых окружающих, потребность в поддержке, малопродуктивность ког­нитивных функций, недоступность контакту. Указанные нарушения Щ.И.Н. обусловлены выявленным у нее психиатрами расстройством в виде "Непсихотического органического расстройства в связи с опухолью головного мозга".

          Таким образом, комплексная посмертная психолого-психиатрическая экспертиза умершей Щ.И.Н. полностью подтвердила справедливость искового требования моих доверителей.

          С учетом все вышеизложенного, прошу суд полностью удовлетворить исковые требования Б. и Щ. по их иску к нотариусам С., В., ответчику К.  о признании недействительными завещаний супругов Щ.И.Н. и Щ.В.И. 

          Вторая часть моего выступления в судебных прениях будет посвящена встречному исковому заявлению К. к моим доверителям о взыскании расходов на похороны Щ.И.Н. и Щ.В.И. – в размере 3/8 от их размера соответственно той доле наследства, которая подлежит выделению моим доверителям, а именно – ___ руб., а также судебные расходы на представителя в суде в размере ___ руб., сумма госпошлины ___ руб., ___ руб. за составление нотариальной доверенности представителю, итого расходы в сумме ___ руб.

          Анализ встречного искового заявления позволяет сделать вывод, что он заявлен необоснованно и не подлежит удовлетворению по следующим основаниям:

          Согласно статья 1174 ГК РФ необходимые расходы, вызванные предсмертной болезнью наследодателя, расходы на его достойные похороны, включая необходимые расходы на оплату места погребения наследодателя, расходы на охрану наследства и управление им, а также расходы, связанные с исполнением завещания, возмещаются за счет наследства в пределах его стоимости.

          Как указано в ч. 1 статьи 9 Федерального закона от 12 января 1996 года N 8-ФЗ «О погребении и похоронном деле» супругу, близким родственникам, иным родственникам, законному представителю или иному лицу, взявшему на себя обязанность осуществить погребение умершего, гарантируется оказание на безвозмездной основе следующего перечня услуг по погребению:

          1) оформление документов, необходимых для погребения;

          2) предоставление и доставка гроба и других предметов, необходимых для погребения;

          3) перевозка тела (останков) умершего на кладбище (в крематорий);

          4) погребение (кремация с последующей выдачей урны с прахом).

          Истец по встречному иску не представила суду никаких доказательств того, что она обращалась в органы местного самоуправления по вопросу возмещения расходов на достойные похороны, а поэтому оснований для взыскания с других наследников этих расходов в настоящее время не имеется. Потому что не исключено, что орган местного самоуправления возместит эти расходы К. согласно ч. 1 статьи 9 Федерального закона «О погребении и похоронном деле».

            Кроме того, в ч. 4 ст. 9 того же закон указано, что оплата стоимости услуг, предоставляемых сверх гарантированного перечня услуг по погребению, производится за счет средств супруга, близких родственников, иных родственников, законного представителя умершего или иного лица, взявшего на себя обязанность осуществить погребение умершего.

          В связи с этим есть необходимость провести анализ необходимости расходов, произведенных К.

          Первое, что обращает на себя внимание, это тот факт, что К. произвела эти затраты самостоятельно без какого-либо участия моих доверителей Б. и Щ.     

          Решение о том, чтобы произвести расходы из своих личных средств на

погребение Щ.И.Н. и Щ.В.И., а также на проведение двух поминальных обедов в день каждых похорон и на 40-й день она принимала самостоятельно.

          Проводились два поминальных обеда на 40-й день умерших Щ.И.Н. и Щ.В.И. в месте по выбору К.

          Решение о проведении поминального обеда в день похорон Щ.И.Н. и Щ.В.И. и на 40-й день принималось в соответствии с христианской традицией.

          Бывший ответчик по встречному иску Щ.М.М. и нынешние ответчики Б., Щ. не принимали участие при принятии этого решения о проведении поминальных обедов в день похорон и на 40-й день.

          Бывший ответчик по встречному иску Щ.М.М. и нынешние ответчики Б. и Щ. не обещали до похорон Щ.И.Н. и Щ.В.И. произвести расходы на погребение умерших и на оплату поминальных обедов после похорон. 

          Никто из родственников Щ.И.Н., проживающих в Молдавии или другой местности, не принимали участие при принятии этого решения о проведении поминальных обедов в день похорон и на 40-й день.

          К. заявлено исковое требование о взыскании расходов на погребение и поминальный обед умершей Щ.И.Н. к родственникам ее мужа – матери Щ.М.М., сестре Б., брату Щ., но не к родственникам умершей Щ.И.Н. по той причине, что она желает материально наказать моих доверителей за заявленные ими законные исковые  требования. 

          К. заявлено исковое требование о взыскании расходов на погребение и поминальный обед умершего Щ.В.И. к родственникам ее мужа – матери      Щ.М.М., сестре Б., брату Щ., но не к другим родственникам умершего Щ.В.И. по той же причине, что она желает материально наказать моих доверителей за заявленные ими законные исковые  требования.

          Этим самостоятельным решением о закупке и оплате заявленных расходов истец К. реализовала установленную ст. 421 ГК РФ свободу договора.  

          Как мы знаем, свобода договора означает, что граждане и юридические лица самостоятельно решают, с кем и какие договоры заключать, и свободно согласовывают их условия.  Вот, и К. в рамках указанной статьи 421 ГК РФ самостоятельно произвела расходы на те цели, которые она посчитала нужными. К этим ее расходам мои доверители не имеют никакого отношения, что и является первым основанием для отказа в удовлетворении иска К.  

          Второе основание для отказа в удовлетворении заключается в том, что согласно ч. 4 ст. 9 Закона «О погребении и похоронном деле» оплата стоимости услуг, предоставляемых сверх гарантированного перечня услуг по погребению, производится за счет средств супруга, близких родственников, иных родственников, законного представителя умершего или иного лица, взявшего на себя обязанность осуществить погребение умершего.

           Как мы знаем из ч. 1 данной статьи гарантированным перечнем является:

          1) оформление документов, необходимых для погребения;

          2) предоставление и доставка гроба и других предметов, необходимых для погребения;

          3) перевозка тела (останков) умершего на кладбище (в крематорий);

          4) погребение (кремация с последующей выдачей урны с прахом).

          Если мы проанализируем расходы, заявленные истцом К. к возмещению, то увидим, что расходов из этого гарантированного перечня фактически нет.

          Перечень заявленных к возмещению расходов следующий:

          На похороны Щ.И.Н.:

           - 31 200 рублей на ритуальные услуги, согласно квитанции-договору № ХХ от 04.04.2014 года;

           - 76 989,60 рублей на поминальный обед, согласно заказ-счету № ХХ от 07.04.2014 года;

          - 10 000 рублей на оградку с установкой, согласно товарному чеку от 07.04.2014 года;

          - 8027 рублей на вино для поминального обеда, согласно квитанции № ХХ от 05.04.2014 года ЗАО «Тандер» ГМ Магнит;

          - 2926 рублей на конфеты и печенье для поминального обеда, согласно товарному чеку от 06.04.2014 года;

          - 2090 рублей на печенье и конфеты для поминального обеда на 40 дней, согласно товарному чеку от 12.05.2014 года;

          На похороны Щ.В.И.:

          - 26 330 рублей на ритуальные услуги, согласно квитанции-договору № ХХ от 22.04.2014 г.;

          - 1242,50 руб. на печенье и конфеты для поминального обеда согласно товарному чеку от 22.04.2014 г.;

          - 29 930 руб. на поминальный обед согласно заказ-счету № ХХ от 23.04.2014 г.;

          - 1102,50 руб. на печень и конфеты для поминального обеда на 40 дней согласно товарному чеку от 26.05.2014 г.;

          - 21 000 руб. на поминальный обед на 40 дней согласно заказ-счету № ХХ от 28.05.2014 г. 

          Таким образом, из указанных расходов к расходам на погребение Щ.И.Н. и Щ.В.И. относятся лишь два документа и только при условии, что они будут представлены в подлинниках суду истцом К.

          Это копия квитанции-договора № ХХ от 04.04.2014 года на ритуальные услуги на похороны Щ.И.Н. на сумму 31 200 рублей и копия квитанции-договора № ХХ от 22.04.2014 г. на ритуальные услуги на 26 330 рублей.

          Все же остальные расходы никак не могут являться расходами на похороны, в том числе и расходы на спиртные напитки.          

          Существует и третья причина, по которой не могут считаться расходами на похороны те расходы на поминальные обеды, которые в день похорон и на 40-й день были  произведены на продукты и спиртные напитки в соответствии с христианской традицией.   

          Кроме того, что явно завышено количество людей для участия в поминальных обедах (148 человек и 73 человека), обращает на себя внимание и причина проведения поминального обеда, которые проводились в качестве христианских обрядов или христианских обычаев.

          А между тем согласно статье 14 Конституции РФ
Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.  Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.

            Согласно этому принципу в нашем обществе церковь отделена от государства. Это означает отказ государства от вмешательства в дела церкви и свободу граждан от принуждения к исповеданию той или иной религии.  В свою очередь, церковь не имеет никаких государственных функций. 

          Этот принцип позволяет нашему современному государству быть не церковным, религиозным государством, а  правовым светским государством.

          В связи с этим никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Следовательно, выполнение обрядов любой, в т.ч. христианской церкви, не может обеспечиваться силой принуждения государства.

          Истец   К., будучи верующей на основании ст. 6 Закона «О свободе вероисповеданий» имеет гражданский статус и наравне с моими доверителями имеет согласно ст.6 указанного Закона, равные перед законом во всех областях гражданской, политической, экономической, социальной и культурной жизни независимо от отношения моих доверителей к религии.

          Поэтому добровольное и самостоятельное решение истца К. произвести христианские обряды после похорон Щ.И.Н. и Щ.В.И. не могут являться основанием для того, чтобы материальную ответственность за проведение этих мероприятий несли люди, которые, может быть, и не разделяют эти христианские ценности. Эти вопросы находятся вне правового поля государства, а истец К., тем не менее, пытается силой принуждения государственного органа, т.е. с применением судебной власти заставить моих доверителей не только разделить ее христианские ценности, но и еще понести за материальную ответственность, чего в принципе быть не может.

          Именно поэтому статья 1174 ГК РФ дает полный и исчерпывающий перечень возмещаемых расходов на похороны, куда не вошли ни поминальный обед в день похорон с употреблением еды и спиртных напитков, а также не вошли и поминальные обеды на 40 дней  возмещение расходов на поминальный обед на 40-1 день по христианскому обычаю в сумме, возмещение расходов на поминальный обед (годовщина) дома в сумме, нормами ст. 1174 ГК РФ не предусмотрено, в связи с чем оснований для удовлетворения данных требований не имеется. 

          Этот перечень не подлежит расширительному толкованию, что влечет за собой необходимость в отказе в удовлетворении этих исковых требований в полном объеме.

          Существует еще одна причина, по которой необходимо отказать в удовлетворении иска К.  

          В ходе судебного заседания свидетели С., Ш., Ч.  и сама К. дали показания о том, что сослуживцы Щ.И.Н. собирали деньги на поминальные обеды после смерти Щ.И.Н. и Щ.В.И.. То есть на эти мероприятия были потрачены не только деньги самой К., о чем она неправдиво указала в своем исковом заявлении. На эти мероприятия были потрачены также и деньги неустановленных лиц, сведения о которых К. суду не представила. Нотариальные доверенности от имени этих лиц на право представлять их интересы в настоящем суде по взысканию не принадлежащих ей денежных средств с моих доверителей также не представила. Тем самым К. пытается сейчас необоснованно получить с моих доверителей чужие не принадлежащие ей денежные средства, что не может быть признано законным и обоснованным.

          Про изложенным причинам прошу полностью отказать в удовлетворении исковых требований истца К. к моим доверителям Б. и Щ., а их исковые требования о признании завещаний недействительными удовлетворить в полном объеме.

 

          ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ИСТЦОВ ПО ДОВЕРЕННОСТИ - АДВОКАТ:                                                                                              КАРПОВ С.В.

          21 января 2016 г.